Интервью
с Татьяной Тодосьевой
(Джигурда)

— Таня, давай начнем наш рассказ с детства. Расскажи, где ты родилась и выросла? Какая у тебя семья? 

— Родилась я в городе Минске, это Беларусь. Родители были студентами, правда, познакомились они еще в школе, учились в одном классе. Папа сделал маме предложение, когда ему исполнилось 18 лет. В июле маме исполнилось 18, а в сентябре они сыграли свадьбу. Они до сих пор вместе (Улыбается). А через год родилась я, тоже в сентябре. После учебы, их распределили, и мы уехали в Северодвинск, это Архангельская область. Папа работал на заводе, который строит подводные лодки, но к подводным лодкам, к сожалению, он отношения не имел (Смеется).  С одной стороны из окна было видно Белое море, а с другой стороны — залив, где как раз стояли эти подводные лодки.  В 1991 году мы уехали из Северодвинска по многим причинам, мне не подходил климат —  я болела часто, когда меня подлечили порекомендовали сменить климат. Северодвинск – закрытый военный город, было очень тяжело с продовольствием, я помню постоянные посылки из Беларуси от бабушки, она постоянно присылала – продукты, мыло, одежду.

— После того, как врач порекомендовал сменить климат, куда вы переехали?

— Мы решили перебраться к родственникам в Беларусь, там полегче было жить. Жили мы в районном центре в Гомельской области, г. Жлобин.

— Ты единственный ребенок в семье?

— Нет, у меня есть брат, он на 4 года младше меня. Мы с ним очень не похожи внешне. Конечно, когда начинают общаться, то говорят, что видно – мимика и т.д. Но внешне… Я – светлая, рыжая, у меня светлые глаза, а он – темный, у него карие глаза, смуглая кожа, темные волосы.

— А где ты пошла в школу ?

— В первый класс пошла в Северодвинске. А потом сложилось так, что я отучилась полгода во втором классе, полгода – в третьем, потому что мы переехали в Беларусь под новый год, были разные программы и меня сразу отправили в третий класс. Для меня самым большим шоком был белорусский язык, в России его не изучают, а в Беларуси два государственных языка – русский и белорусский. У нас в семье на нем никто никогда не разговаривал, даже бабушка не разговаривала.

— Расскажи про школьную жизнь что-нибудь интересное? Хулиганила в школе?

— Хулиганила (Улыбается). До 9 класса я была очень примерным ребенком (в плане школьной жизни). Я приходила в школу, сидела, училась и больше ничего не делала (Смеется). Вне школы я была очень активным ребенком.  Дома практически никогда не сидела, меня загоняли домой. Мне только дверь открой – все, меня нет. Я бегала по всем стройкам, по всем крышам, в футбол и т.д. В основном я общалась с мальчиками, у меня были подруги девочки, но все же ближе занятия мальчиковые. Кроме этого, через много лет я узнала, что меня во дворе за глаза называли «Терминатор», потому что всегда защищала всех девчонок во дворе. То есть, если что-то происходило, они всегда кричали: «Таня», я тут же бежала, хватая то, что попадается под руку, пакет со сменкой/палку/кирпич и отгоняла мальчишек.

— Ты закончила школу и куда поступила?

— Я поступила в Белорусский Государственный  Университет Информатики и Радиоэлектроники. У меня папа – физик, мама – физик, брат – физик. Мама очень хотела, что бы я пошла на экономический, но я не хотела. Я ничего не знала про экономистов, про экономику, но сразу душа не лежала, даже к названию так скажем (Смеется). Я училась в техническом классе при Политехнической Академии, у нас выпускные в школе были вступительными в университет. Окончив школу, я уже была студенткой. По наставлению мамы, я поступила на приборостроительный факультет, на экономиста. Я была вообще в шоке, я не знала, как мне с этим дальше жить (Смеется). И я уговорила маму, мы пошли и забрали документы, в итоге я поступила в другой ВУЗ на факультет информационных технологий и управления.

— Ты на дневном отделении училась? Как тебе студенческая жизнь?

— Да, я училась на дневном. Я не могу сказать, что это были лучшие годы, потому что у меня вся жизнь веселая и активная, но иногда вспоминаю с ностальгией. Больше всего  я скучаю по тем моментам,  когда  утром просыпаешься, думаешь, на учебу так не хочется, а не пойду и пропускаешь пары. С работой так не получается (Улыбается). Училась я в группе, в которой было две девочки. На потоке у нас было 150 человек, из них всего 25 девушек. Учиться мне было легко, хотя ВУЗ считался сложным, престижным и т.д. И специальность не для девушки. Закончила с красным дипломом, но при этом я успевала поучаствовать во всех тусовках, какие только были, и иногда я вспоминаю и думаю, как мы вообще остались живы, как хватало сил ходить в университет (Смеется).

— Где ты жила, когда училась в ВУЗе?

— Университет находится в Минске, в общежитии я никогда не жила, иногда ночевала (Смеется). Родители были категорически против того, что бы я жила в общежитии, и они сначала снимали мне комнату у какой-нибудь бабушки, естественно мне это было не очень интересно, и, наверное, на третьем курсе, я вырвалась в самостоятельное плаванье, без бабушек. Мы снимали квартиру с моей подругой. Потом мы вообще жили в трехкомнатной квартире пять человек —  три парня и две девушки. Все приходили домой очень поздно, парни учились и работали, я в то время нигде не работала. Мы со второй девушкой все время готовили, и ужинали все вместе. Мы с ней как-то посчитали, что мы за месяц ни разу не повторились, мы каждый раз готовили разные блюда (Смеется). Жили мы очень дружно, через полгода нас попросили съехать, мы очень долго искали жилье, мало кто соглашался сдавать пяти студентам. В общем, таким составом мы прожили год, а потом все таки разъехались.

— У тебя в это время были какие-то увлечения? Во время школы или в университете?

— Во время университета  я вообще не могу вспомнить, что бы я чем-то занималась. У меня были друзья, мы очень много тусили, ходили на футбол, в кино. Именно хобби не было. Я читала очень много. У меня папа очень много читает, соответственно дома много книг, я папу просила дать что-нибудь интересненькое почитать, он мне советовали, и я читала. Могла почитать книги, на основе которых снят фильм. Так у меня было с «Властелином колец». Я обожаю этот фильм, особенно первую часть. Но у меня было столько негодования, когда я прочитала книгу и поняла, что выброшены такие яркие куски из книги. Я читала книгу взахлеб и думала, как же они могли это в фильме вообще не показать, этого героя вообще нет. Хотя «Властелин колец» такая книга, которую тяжело снять, но не смотря ни на что ее сняли очень достойно.

— После университета что с тобой произошло?

— В университете я познакомилась со своим будущим мужем. Мы учились на бюджетной основе, соответственно это распределение, отработка два года на гос. предприятии. Мы долго думали, что же делать. В итоге в середине пятого курса, на Новый год мы расписались, что бы с распределением было проще. Мы решили вернуться в Жлобин на два года. Я Минск очень люблю, меня часто спрашивают, какой твой родной город, я честно затрудняюсь ответить на этот вопрос, потому что родилась я Минске, но мы уехали оттуда, мне не было и тех лет. Потом был Северодвинск, в котором в принципе, произошло какое-то становление, мы уехали оттуда, когда мне было 8 лет. А в восемь лет ребенок уже понимает, как он живет и т.д. Но большую часть детства я провела в Жлобине, но этот город я не люблю. Мы с ним не сошлись характерами. Мама долго меня уговаривала вернуться после университета. Мы год прожили у моих родителей, потом  снимали квартиру, работали на заводе. Жлобин я все равно не полюбила, хоть и говорят, что не место красит человека, а человек место. Но тяжело мне было всегда жить в этом городе.

— Твои родители сейчас живут в Жлобине?

— Они сейчас в процессе переезда в Москву. Мама уже переехала, папа еще в Жлобине, но вот уже в ближайшее время собирается тоже переехать. Брат у меня тоже в Москве. Мы здесь все (Смеется). Когда я работала, у меня тоже никаких хобби не было, если честно вообще не могу ничего интересного вспомнить. Да, наверное, было что-то на работе, общалась с друзьями, участвовала в художественной самодеятельности. В спортивных мероприятиях тоже представляла наше управление, но обычно меня всегда уговаривали: «Таня, нам в команду нужна пятая девушка, ты хотя бы пройди, проползи, просто приди, что бы тебя зачли, что ты там была» (Смеется). В художественной самодеятельности и танцевала и пела, хотя никогда ничем этим не занималась, но как-то все получалось. Ну а потом я развелась… Вот.

— Сколько вы вместе прожили?

— Официально наш брак длился три года. Какой-то особой драмы не было, спокойно разошлись-развелись и все.. Я слышала очень много слухов о нашем разрыве. Это, наверное, одна из причин, почему я не люблю маленькие города. Потому что я себя чувствовала, как паук в стеклянной банке, все за тобой смотрят. А у меня очень бурная жизнь (Смеется). Не люблю, когда ее обсуждают. Я участвовала в конкурсе «Мисс Заводчанка», в нем должны участвовать девушки незамужние до 25 лет, и меня уговорили представлять наше управление (Смеется). Мне присвоили звание «Мисс Оригинальность», это был конечно очень интересный опыт.

— У вас все по правилам происходило? Как настоящий конкурс красоты?

— Да, дефиле в купальниках, в вечерних платьях. Были конкурсы, когда нам задавали вопросы, нужно было на них оригинально ответить, конкурс по представлению своей профессии через костюм.

— Кем ты работала на заводе?

— Программистом. Я как пришла по своему профилю, так и работала всегда. В общем, первое место я не заняла (Улыбается), но звание «Мисс Оригинальность» получила, что мне принесло определенную славу в городе (Улыбается).

— А сколько жителей в городе, ты знаешь?

— В тот момент была цифра порядка 70 тысяч человек + ближайшие деревушки. До 80 тысяч население, не больше. Я хотела уехать еще с мужем, но он не очень хотел уезжать в Москву. Я работала программистом, и у меня было много знакомых, которые уехали в Москву работать. После развода, мне было одной страшно ехать. Работу я стала искать где-то после 4 лет работы на заводе. Я стала посылать резюме только в Москву. Причем сначала я вела себя очень порядочно, я искала вакансии и только по открытым вакансиям рассылала свое резюме, мне вообще никто не отвечал, я стала посылать во все компании, где я увидела на сайте слова SAP, не важно занимается эта компания SAP или нет, это был 2009 год. Мне никто не отвечал, и у меня началась истерика и паника, что я никому не нужна, что я всю жизнь проживу в Жлобине, и все, жизнь закончена. Я стала рассылать резюме, помимо Москвы, в Питер и в Минск. Мне было равнозначно, где возьмут, туда и поеду. То есть главная цель была не уехать в Москву, а уехать из Жлобина. Я долго не могла найти работу, очень расстраивалась и сделала перерыв, месяца 3-4 не искала, а потом началось опять. И довольно быстро мне поступили приглашения на собеседование и из Минска и из Москвы. Я съездила на оба собеседования, в Москве мне сказали: «Все, мы Вас берем,» я сказала, что мне надо подумать, дошла до метро (10 минут) позвонила им и дала согласие. Я приехала домой, пришла на работу, написала заявление, отработала месяц. И приехала в Москву. Приехала на машине.

— Ты уже тогда водила?

— Да, вообще водить я начала лет в 13-14, меня папа научил, тоже очень смешная история. Расскажу, как я приехала в Москву. Тогда я еще не знала, что в Россия есть такой праздник, я приехала 12 июня, в 2010 году. Я ехала с подружкой, ей было нужно в район 1905 года. А у меня опыт вождения был, но явно не по Москве. Я в первый раз в жизни проехала 700 км. одна за рулем. В общем, я поехала через центр города, ехала и думала сколько дорог, куда тут ехать, когда мы ехали рядом с зоопарком, начался фейерверк. Москва встречала меня фейерверком. Ничего себе думаю, в мою честь. Ура! Я же не знала, что праздник (Смеется). 

— Вот ты приехала в Москву, и куда? Где жить? У тебя были какие-то договоренности?

— В Химках жили друзья. Я договорилась, что первое время, поживу у них. Что бы сильно им не надоедать, могла пожить у брата в общаге, переночевать у других друзей, у меня часть вещей была в багажнике. Так я прожила чуть больше месяца, а потом мы с братом сняли квартиру и жили вместе. Он тогда уже был женат, мы где-то год прожили вместе, потом у них родился ребенок, и я съехала от них, потому что  я решила, что это будет и им и мне не комфортно, у меня ночной образ жизни. Сейчас у них уже двое детей, Андрюше почти 5 лет, а Макару — годик. Меня старший племянник всегда называет Тетя Таня (Улыбается).

— Ты сняла квартиру одна?

— Нет, с подружкой. Я прожила два года с подружкой, а потом снимала одна.

— Расскажи про ощущения свои? Молодая девушка одна оказалась в чужом городе. Не хотелось в один момент все бросить и уехать?

— Мне не было сложно, ни одного момента. Сколько я живу в Москве,  у меня ни разу не возникло мысли, что я уеду отсюда. До переезда я была в Москве в гостях у друзей, и я просто влюбилась в город. Влюбилась в «движуху». Я отдыхала, после этой стеклянной банки в маленьком городе, я просто наслаждалась скоростью, движением и т.д. Когда я приехала меня все спрашивали, как я адаптировалась, я не могу вспомнить такой период, как адаптация. Во-первых, самая большая проблема для меня была – это продукты, потому что ты привыкаешь к определенному набору продуктов, производителей, а здесь все совсем другое. Во-вторых, деньги, у нас в Беларуси нет монеток. Монетки для меня в первый год – это был какой-то ужас. Я ими не пользовалась, я их складывала, а потом могла в автомате кофе покупать, а в магазине не могла ими расплачиваться. Все остальное… Да мне было тяжело водить, я первое время выходила на полусогнутых ногах из машины, у меня тряслись руки, но через пол года я уже довольно уверено себя чувствовала за рулем, мне советовали, что бы я ехала без машины. Но я подумала, что если я увижу этот поток, испугаюсь и больше никогда не приеду на машине. Поэтому я решила сразу в омут с головой. Сейчас уже привыкла, мне нравится ездить по Москве. Я очень часто слышу, что в Европе все так замечательно водят, все такие вежливые, я не согласна с этим. За эти пять лет, что я в Москве, стиль вождения очень изменился, водители стали видеть друг друга, они стали уступать. Стиль вождения очень динамичный, все спешат, нужно попасть в эту скорость, но в целом все очень хорошо водят, вежливо. Скорую иногда не пропускают, это меня злит очень.

— Сейчас ты работаешь тоже программистом? Никогда не хотелось поменять профессию?

— Люблю свою работу. Когда только приехала в Москву, работала вообще очень много, первые полтора года я только работала, я не ходила по Москве, ходила иногда в кинотеатр. Я до сих пор очень люблю ходить в кинотеатры, для меня это очень приятное событие (Улыбается). Но сказать, что у меня было какое-то хобби или время на занятие хобби, такого не было. Только работала.

— С чего вдруг пришла в голову мысль о благотворительности, о волонтерстве?

— Это очень длинная история (Смеется). На самом деле, это желание возникло в детстве. Я в детстве никогда не занималась чем-то постоянно, но всегда меня родители куда-то запихивали. Я ходила на карате, на джиу-джитсу, занималась макраме, на баскетбол, всего по чуть-чуть. Одним из увлечений, причем самым долгим, был кружок актерского мастерства. Это было во Дворце культуры Металлургов, так как там был завод металлургический. У нас в городе все металлургов – бульвар, дворец и т.д. (Смеется). Был кружок, его вела очень молодая девушка, ей было от 18 до  20 лет. И мы готовили новогодние утренники. К нам пришел дядя в пиджаке, очень серьезный, не знаю, кем он был. Он сказал, что у нас в городе есть интернат, там живут дети, у которых нет родителей, но им тоже хочется праздника. Давайте вы дадите представление для этих детей из интерната. Инициатива была хорошая, но все было сделано очень безграмотно, потому абсолютно без подготовки столкнули детей из семей с детьми из интерната, при чем интерната 90-х годов. Дня 4 по 2 представления в день, к нам приходили дети с родителями, они были в костюмах, нарядные, были открытые, шли на контакт. И тут к нам привезли детей, которые были коротко стриженные, прямо под машинку, у них у всех была одинаковая серая непонятная одежда. Мы были очень шокированы, а взрослых с нами не было. У нас вся постановка была только дети и наша ведущая. Мы сначала сыграли сказку, а потом начались игры с детьми. Мы говорим «Дети встаньте в круг!», а никто не идет. Мы опять «Встаньте в круг!», а никто не идет. Те, кто постарше из нас, стали подходить и просто выводить детей за руку. Они выходили, кто-то сопротивлялся, но сам инициативу не проявлял вообще никто. Мы собрали в итоге небольшой кружок и провели игру, и дети после в рассыпную разбежались. Мы опять: «Дети встаньте в круг, следующая игра!», и опять никто не идет. После этого представления у нас почти вся труппа детей рыдала. Наша бедная воспитательница не знала, как нас успокоить, потому, для всех это был очень большой стресс и шок. И с тех пор у меня в голове осталась такая мысль, что где-то есть такие дети, которые вообще не умеют общаться, живут в непонятных условиях, и так не должно быть. Эта мысль где-то сидела глубоко, но у меня не было возможностей что-то сделать. Когда я устроилась в IBS, то на новый год компания ехала в Иевлево, и предложили ехать сотрудникам. Я записалась, подготовки не было, просто едем общаться. Когда мы приехали, я увидела, что часть людей явно не из IBS, что они детей знают, и тогда я уже у Даши Рыжика все выспросила, узнала про «Клуб волонтеров», после поездки зарегистрировалась на форуме, в следующий раз поехала уже водителем в Иевлево, так мне удалось избежать ДОДа (Смеется).

— Как ты выбрала те домики, в которые ездишь?

— Первое время я ездила очень много. Ездила в Иевлево, Кольчугино, была в Советске и Зубцове, к Полотняшкам ездила несколько раз, потом перестала ездить, до сих пор хочется к ним вернуться, но что-то меня держит. В Иевлево я ездила постоянно до тех пор, пока я не поехала в Новомосковск-1 . Эта была очень поворотная поездка. Мы не успели выехать из Москвы, я ехала замыкающей в колонне и на светофоре в мою машину врезалась Газель. Это был октябрь, гололед, никто не пострадал, только бампер. Я вышла, поняла, что если мы сейчас будем вызывать ДПС, то мы вообще никуда не успеем, я поговорила с этими мужчинами, приняла решение. Они вообще были в шоке. Я очень много с кем разговаривала, бегала туда-сюда. Еще темно было, не видно насколько пострадал бампер, а может и еще что-то. Я им сказала, что я посмотрю, когда рассветет, если что я позвоню, что бы разобраться. Я не стала потом им звонить, на бампере было две грыжи, я так до сих пор с ними и езжу. Три года уже прошло, уже 4 раза въезжали в этот бампер, я так и не сделала, наверное, буду ремонтировать, когда буду продавать машину, какой смысл делать это сейчас (Смеется). Когда мы поехали дальше, я ехала с мыслью, что такая неприятность произошла, что это, возможно, какой-то нехороший знак, что я больше туда не вернусь. Но не тут-то было… (Смеется).

— На тот момент сколько ты уже была в Клубе?

— Наверное, к году подходило. Я приехала в Новомосковск, куратором тогда была Катюня. Были очень интересные, как и везде, дети. Я помню Маргоша с нами в поездке была, вообще было очень много таких волонтеров матерых, так скажем. В то время я еще не поводила сама мастер-классы, была помощником, в эту поездку мы делали ангелочков из фетра. Был в этом домике мальчик Антон, с которым мы познакомились. Ну Антон и Антон… Он подошел ко мне, мы с ним даже сделали двух ангелочков и разошлись, а потом когда я уезжала, он бросил в меня этого ангелочка и сказал, что он ему не нужен. Я подняла его, положила в карман, сказала «Спасибо!» и пошла дальше. Когда мы уехали, мне Катюня и Маша Массяня стали говорить: «Таня, ты вообще знаешь, что это за ребенок?! Он ни с кем не общается, он ни с кем не идет на контакт, он такой агрессивный, и вообще на мастер-классах ничего не хочет делать». На тот момент Антону было 12 лет. Мне он тоже запомнился очень сильно, я поехала в следующий раз. Это было уже полное «попадалово» (Смеется), потому что он ходил за мной по пятам все время, администрация даже отметила, что такого никогда не было, что бы он вообще с кем-то общался. А он мне помогал во всем, выполнял все, что я просила. Мы собирали елку в холле, я сидела на полу, и мне было очень холодно. Я сказала об этом, он побежал, принес мне стул, по собственной инициативе, с тех пор я поняла, что не поехать в этот домик я не могу. Вот так определился Новомосковск. Это был уже тот домик, куда я не могла не поехать. Одним из первых был Кольчугино, туда ездила может быть из-за команды, не знаю. Так, конечно, есть детки, которых я помню, с которыми мне хочется встретиться, но все равно, наверное, больше из-за команды, потому что туда и Катюня ездила и Маша Массяня, вообще у Новомосковска с Кольчугино команды пересекаются. В Иевлево я перестала ездить, как-то меня туда не тянуло, не смотря на то, что это мой первый домик, не сложилось как-то. В Болохово я поехала после поездки в Финляндию, где я познакомилась с Леной Elaine. Потом мы с ней сходили в поход в Крым с Андреем Веселовым, и после похода я поехала в Болохово. Первое время я туда ездила исключительно из-за команды, мне очень понравились люди, я много с кем общалась, дружила. Была очень сплоченная команда, в шутку все друг друга называют семья, там было очень комфортно. Вот так и определились эти три домика, куда я езжу  и сейчас.

— Как ты стала куратором?

— Куда мне было деваться (Смеется). Ситуация была такая, что я чувствовала на себе очень большую ответственность за Антона, что я не могу пропускать поездки, ни при каких условиях. Доходило до того, что меня на работе отправляли в командировку, а я говорила, что вот именно в эти выходные я должна быть в Москве. Я могу работать ночами, могу работать на выходных, но именно этого числа я должна быть в Москве, что бы я смогла поехать в Новомосковск. Мне всегда шли на встречу, в этом плане все было очень хорошо на работе. Я всегда подстраивала планы так, что бы я могла поехать в Новомосковск. Мне казалось, если я не приеду, то я не смогу объяснить Антону, почему я не приехала и это будет какое-то предательство. Первое время, когда я приезжала, Антон никогда не выходил встречать, он мог полдня ходить, подсматривать, но не выходил, при этом дети вокруг бегали со словами: «Антон, Антон, твоя приехала, твоя приехала». Это та ситуация, когда ребенок выбрал волонтера. Никаких конфликтов у нас никогда не было, удавалось и со всеми детьми общаться, и уделить внимание Антону, сама не знаю как это получилось, но, наверное, так должно было быть.  Вот так я ездила, ездила и поняла, что в этот домик, я буду ездить всегда (Улыбается). Желание стать куратором у меня было еще до того, как поехала в Новомосковск. Хотелось именно ответственности, может быть какого-то контроля. В своей карьере, например, я не стремлюсь к руководству, я не хочу должность и т.д. Я наоборот стараюсь от этого отпихнуться. В целом я на работе добилась того уровня, который меня удовлетворяет, скажем так. Мне очень повезло с работой, я люблю то, что я делаю, но она мне для того, что бы зарабатывать деньги. Желание быть куратором было, его во мне зародила Маша Массяня, наверное. В одну из поездок, я к ней подошла и спросила, как это быть куратором, она мне стала немножко рассказывать, потом я ей написала в личном сообщении, что я хочу знать об этом подробнее. И уже дальше я не знаю, сдала меня Маша Катюне или не сдала, но как-то Катя это увидела и стала давать мне все больше и больше инициативы, т.е. она меня готовила к этой должности. Все произошло очень плавно и легко.

— Сколько ты уже куратор?

— На самом деле не так много, наверное, где-то полтора года.

— Получается, что у тебя был один выпуск. Ощущения какие были? Грустно было расставаться?

— У меня, если честно, никаких ощущений не было, потому что я больше общаюсь с маленькими детьми и средними. Мне с ними легче. Я вообще, в целом не общительный человек (Смеется). Мне тяжело в ситуации, когда вокруг меня много незнакомых людей, если это взрослые люди, то обычно есть какой-то лидер, который ведет, и ты можешь адаптироваться, привыкнуть и начать общаться, если это дети, то тебе нужно брать эту роль на себя. Со старшеклассниками я не знаю, как это делать, для меня это вдвойне тяжело, я не знаю о чем мне с ними разговаривать. С мелкими просто, играешь, общаешься. Со средними тоже просто, они сами еще довольно открытые к контакту, им самим интересно с тобой пообщаться.

—  Мы очень часто видим, как сегодняшние середнячки с нами играют, им интересно, а когда мы приезжаем осенью, видим, что им даже поздороваться с нами некогда, потому что они взрослые, и у них свои игры. У тебя в домике такое есть?

— Честно сказать, мне кажется, что нет. Девчонки старшие все равно со мной общаются и на мастер-классы ходят, я не вижу, что бы они откалывались. Они могут быть менее активные, они могут не на все мастер-классы  сходить, но они все равно будут где-то рядом крутиться, и все равно будут общаться с волонтерами, которых они знают. Мальчишки… по ним это больше заметно, что у них шкура горит, им надо куда-то бежать, но все равно, те мальчишки, с которыми у меня был контакт, они подросли и наоборот больше стремятся  со мной общаться. Они могут не пойти ни на один мастер-класс, но будут ходить за мной или ходить за другими волонтерами, просто общаться. Им не интересно может быть, что мы там делаем на мастер-классах, вот именно само общение для них интересно и важно.

— Я знаю, что на форуме есть целая ветка, которая посвящена мальчику, в чьей судьбе ты принимаешь участие. Читала, что смогли сделать ему операцию. Расскажи поподробнее, как это удалось осуществить?

— Это и есть Антон из Новомосковска. Я когда познакомилась с Антоном, уже поняла, что нужно делать операции. Разговаривала с директором, и он все время говорил, что скоро будет операция, но никак не делалось. Это должно было пройти по гос. программе, во-первых это долго, а во-вторых государство оплачивает только операцию, а подготовку — нет. А что бы подготовиться к операции нужно вылечить зубы, что-то удалить, пройти обследование. У Антона достаточно сложная ситуация. Я выяснила причину, почему Антону на самом деле не могут сделать операцию, это именно из-за подготовки. Я стала собирать деньги совместно с друзьями, там были не очень большие суммы. Я была готова заплатить сама, но я предлагала людям поучаствовать в этом, если они этого хотели. В принципе, я довольно быстро собирала большую часть суммы, буквально из ближайшего круга, так скажем. Волонтеры, конечно, в этом тоже участвовали. А потом к этому делу подключился и «Клуб волонтеров». Один раз мне позвонила Даша Дамаска, и сказала, что есть спонсор который хочет оплатить именно операцию. И тут началась канитель, я стала все это дело подгонять, есть деньги, надо использовать момент. И началась подготовка к операции. Все подготовку мы прошли, мне сказали, что ему положена квота. Мы сделали операцию бесплатно. Следующая назначалась через 4 месяца, квоты уже точно не будет. Я сказала Даше, что мы сделали по квоте, но деньги никому не отдавай, нам очень надо, мы обязательно все сделаем. Надо было выждать 4 месяца.

— Как Антон к этому отнеся? Ему было страшно? Были какие-то противоречия? Пришлось его уговаривать?

— Он абсолютно к этому не стремился, у него такое, очень интересное поведение было, он в принципе практически ничему не сопротивляется. Он привык ездить в больницы и делать то, что ему говорят. Мы с ним много не разговаривали по этому поводу, нам надо, мы ходим и делаем, но перед операцией он, конечно, сказал, что ему страшно. Я с ним поговорила, объяснила, что ему это надо. Он одно время соглашается, понимает, говорит, что хочет, потом страх пересиливает и он говорит, что не хочет все это делать. Но при этом над ним смеются, над ним издеваются, это он сам мне рассказал. Я спросила у него, хочет ли он что бы это прекратилось, что бы ему было проще разговаривать. Объяснить ребенку, что у него еда куда-то не туда попадает, что тебе так неудобно, это бессмысленно. Для него это нормально, ему это не мешает. Единственный аргумент, на который я опиралась, это то, что он начнет лучше разговаривать, его начнут понимать, над ним не будут смеяться, как сейчас смеются. Вот за счет этого мы двигаемся. Ему было очень страшно, конечно, я сначала не могла понять вообще, что происходит, я не могла заставить его проснуться утром, одеться, до больницы я его фактически тащила на буксире. Потом в больнице стучал кулаком в стенку, уходил, куда-то убегал, по всей территории больницы ходил. Я вообще не могла понять, что происходит, он вел себя очень не типично. Потом я поняла, что ему просто страшно. Когда его в палату привели, я уже собиралась уходить, он очень расстраивался, было видно, что он не хотел этого. Но все позволял делать с собой. После операции был тоже очень тяжелый период, он отказывался есть, не хотел пить, вредничал, он ожидал, что я приду и буду все время с ним сидеть. Он не понимал, почему он лежит один, я ему объясняла, что он уже большой мальчик, что уже может лежать один. Он рассказывал, что когда был маленький, тоже лежал один, я говорила, что это мы уже изменить не можем, да это очень грустно, но сейчас ты взрослый, ты можешь быть один. В общем, тяжело нам далась первая операция.

— Какие изменения после операции были?

— Визуальных изменений не было.  Это даже мне было непонятно. Ему объяснили, что бы сделать пластику, нужно сначала выправить все остальное. То есть у него флажком уже стоит, что последней операцией будет то, что ему уже поправят внешние недостатки. После первой операции ему физически стало легче, он сказал, что ему стало легче дышать, ему стало комфортнее, то есть можно было на это опираться. И ко второй операции мы подошли уже совершенно с другим настроением. Он все равно говорил, что ему страшно, но мы с ним разговаривали, и он успокаивался. Уже не было непонятного поведения, все было очень спокойно. Он пришел в больницу, и я ему сказала: «Не кашляй, а то тебя не положат на операцию», и он уже не кашлял. Хотя на первой операции он специально старался кашлять, потому что он знал, что если ты болеешь, то тебя на операцию не положат. Сделали вторую операцию, после он намного лучше себя вел, он уже кушал, мне уже было спокойнее. Если в первый раз я приходила в больницу и все время с ним боролась, заставляла его есть, читала ему лекции, то сейчас я приходила, и мы могли поиграть, почитать книжку.

— Что впереди? Будут еще операции?

— Да, через 8 месяцев ему будут делать операцию по исправлению прикуса, а потом уже итоговая.

— Наверное, теперь Антон – это твой друг на всю жизнь. Какие есть планы на будущее по поддержки Антона, он же скоро выпустится?

— Я точно буду ему помогать и поддерживать, но как пока не понятно. Я поговорила об этом с Антоном, в основном это был монолог (Улыбается). Я ему сказала, что он должен к чему-то стремиться. Я считаю, да и психологи тоже об этом говорят, у большинства полных сирот отсутствует инициатива, они привыкают, что к ним все «падает», и всю жизнь так будет. И меня очень сильно это страшит. Я уверена, что он что-то услышал. Иногда с ним разговариваешь, а он мысленно уходит, т.е. ты не знаешь, слышит он тебя или не слышит, никакого отклика вообще, а тут он как-то реагировал, кивал головой. Я видела, что он меня слушает. Я ему объяснила, что все в его руках, что я готова быть таким человеком, который поможет, подскажет, направит, но в первую очередь ты должен сам чего-то хотеть. Я начала задавать вопросы, кем ты хочешь быть, как ты видишь свою дальнейшую судьбу. Сейчас у меня цель, что бы он начал представлять чего он хочет. Стремления появляются только тогда, когда у тебя есть желание. Нет желания, нет стремлений.

—  «Клуб волонтеров» — это не только поездки к детям, это еще куча возможностей для всех. Давай поговорим о том, что КВ дает нам кроме поездок и возможности отдавать.

— Для меня Клуб волонтеров  — это вообще было очень большое потрясение и открытие. Я училась в физико-математическом классе, в техническом вузе, работала программистом, т.е. мой круг общения с самого детства был ограничен технарями, со всех сторон. Мне казалось, что все люди такие, а в КВ есть все, мне кажется, все люди. Я увидела,  что это какие-то инопланетяне (Смеется). Я познакомилась с абсолютно другими людьми, с которыми я не сталкивалась в своей жизни никогда. Может быть, я даже стала больше понимать людей, потому что я всегда жила так как я жила, я думала, что все так же мыслят, а тут я поняла, что есть люди, которые вообще совершенно по-другому живут. По-другому мыслят и по-другому видят этот мир. Это, кончено, меня очень сильно шокировало, и было для меня очень большим открытием. Друзей я нашла много. Есть просто приятные люди, с которыми мне приятно общаться, приятно проводить время, а есть друзья, когда я с ним общаюсь, я не могу сказать, что это люди из «Клуба волонтеров», потому что они уже настолько вошли в мою жизнь, мы столько всего делаем вместе вне Клуба волонтеров, что уже потом, когда меня спросят, где вы познакомились, я вспоминаю, что это было в «Клубе волонтеров». Очень много интересных людей клуб принес в мою жизнь.

— Как ты думаешь, почему мы все в КВ, что нас держит?

— Когда я только пришла в КВ, я еще не знала всех этих людей, мне казалось, что волонтер — это ангел во плоти, который жертвует своей жизнью, помогает другим людям, только нимба не хватало. Потом я поняла, что я получаю от этого намного больше, чем отдаю, я в принципе не могу отдать столько, сколько я получаю. Потому что когда ты приезжаешь, и к тебе бегут дети, когда они улыбаются, обнимают тебя, говорят, что скучали, ждали тебя, начинают рассказывать как у них дела, это настолько все искренне, по настоящему, я от этого получаю так много. В какой-то момент я пришла к выводу, что волонтер – это эгоист (Смеется). Я сама себе ставлю галочку, что я хороший человек, я делаю хорошие дела. Это уже повышает мою самооценку, дает уверенность в себе.

— Чем отличается Таня-Лимур, которая когда-то пришла в КВ,  от Тани-Джигруды, которая есть сейчас? Волонтерский опыт повлиял на твою работу, на твою жизнь? Что поменялось?

— Взгляд изменился на волонтеров, они перешли из ангелов в эгоистов (Смеется). Могу сказать, что за эти годы, что я провела в КВ, сама я не так сильно изменилась, что-то меняется, но сказать, что кардинальные изменения произошли, такого нет. У меня стало больше организаторского опыта, к чему-то я стала относиться проще, к чему-то более серьезно, но в целом, мне кажется, что я осталась такая же, как и была. Единственное, что сейчас я научилась получать удовольствие от жизни, я не знаю, связано это с КВ или нет. Но у меня появились разные хобби, много друзей, я увлекаюсь тем, что я хожу в горные походы, много путешествую. Я, Лена Elaine и Просто Настя  съездили в Европу на машине, на этот Новый год были в Грузии, ездили в Кострому, в Питер, в Суздаль. Периодически с нами еще кто-то ездит, но втроем у нас прям  клуб путешественников, у  нас в планах еще ого-го сколько всего. Я стала ходить в горы, это довольно экстремальный вид отдыха. Я всегда любила экстрим, но меня держали сначала родители, потом у меня не было людей,  с которыми я могу этим заниматься. Я пыталась заниматься парашютным спортом, но тоже не сложилось.

— Ты прыгала?

— Да, я пошла на курс, и прыгала с парашютом, был один самостоятельный прыжок. Потом закончился сезон, я заболела, да и компании не было…

— Тебе всегда нужна компания, что бы чем-то заняться?

— Наверное, да. Я очень ленивый человек. Мне нужен пинок, мне нужно, что бы меня кто-то вытащил из дома. И поэтому я очень рада, что я встретила Лену Elaine, которая у нас просто генератор идей, человек-мотор, который всегда куда-то идет, куда-то едет.  Мы еще не успеваем вернуться из одной поездки, она уже говорит, куда в следующий раз.  В поездке мы с Настей две «сплюхи», нас разбудить просто невозможно, Лена нас подгоняет. У нее очень хорошо получается все организовывать. Я восхищаюсь тем, как она может всем руководить. Человек, у которого можно многому поучиться (Улыбается).

— Пожелай что-нибудь нам всем? Может совет дашь?

— «Клубу волонтеров» я бы хотел пожелать дальнейшего процветания и развития, потому что это уникальное сообщество, и оно должно только расти, множиться и т.д. Поменьше всяких неприятностей, дети это всегда очень ответственно, это всегда риски, в общем, что бы все было хорошо. Новичкам пожелаю, наверное, не бояться. Не бросаться в омут с головой, понимать, что это ответственность, но, тем не менее, продвигаться вперед и становиться ангелами-эгоистами (Смеется).