Вместе мы сделаем мир детей ярче!

Обладатель высшей степени мастерства перевоплощения, «доктор наук» по части составления квестов, «гуру» юмористических пародий. По совместительству спортсмен, менеджер по продажам, будущий психолог с многоговорящем ником «маг и волшебник» — Дмитрий Палкин поделился своей непростой, но очень интересной историей.

Интервью <br>с Дмитрием Палкиным <br/>(маг и волшебник)<br/>

30 июля 2013

"В волонтерстве, например, ты что-то делаешь, и мир становится лучше, не в глобальном смысле, а вот в эту секунду что-то изменилось, и кому-то стало лучше оттого, что ты есть."

— Дима, расскажи, пожалуйста, нам про свой родной город.

— Про город Барнаул? (Улыбается) Барнаул – столица Алтайского края, относительно небольшой городок, 750 000 человек население, но для меня это родной город, в котором я вырос и жил. До 25 лет я практически нигде не бывал, ну в некоторых небольших городах. Барнаул был для меня моделью мира, я рос, и мне казалось, что где-то есть города, но они очень далеко, а мой Барнаул вот он – вот мой мир, вот здесь мой институт, моя школа, мои друзья, и я никогда не думал, что я из него уеду. На въезде в город через мост вас встретят на холме буквы «БАРНАУЛ», один в один, как известная надпись HOLLYWOOD. Еще в Барнауле есть один из двух установленных в России памятников Виктору Цою. Первый установили в Питере в 2009 году, второй в Барнауле в 2010 году.  Барнаул находится очень близко к горному Алтаю. Про это место можно рассказывать очень долго. Можно сесть на автобус, проехать 4 часа и оказаться в таком сказочном мире.

— Ты часто туда ездил?

— Да, мы ездили часто. В детстве, в юности. Это потрясающее место, туда едут со всего мира, такой природы нет нигде. А ты понимаешь, что ты можешь сесть на автобус или машину, проехать 4 часа и оказываешься в такой крутой сказке, где потрясающие виражи, горный серпантин, реки, воздух, высоченные горы. Это восхитительно. А Барнаул – это Барнаул (Смеется).

— Ты свое первое образование получил в Барнауле?

— Да. Я окончил Алтайский Государственный Университет, экономический факультет, я специалист в области  коммерции и малого бизнеса.

— Сейчас работаешь по специальности?

— Сейчас я работаю относительно по специальности. Не то, чтобы меня заставили пойти в институт. Но у меня был достаточно непростой период в жизни, и мне было практически все равно, я не выстраивал свои планы на жизнь. Мне отец сказал: «Пойдешь туда учиться!», — я ответил: «Да, пойду туда». Первые 2-3 курса учиться мне было не очень интересно, пока я не столкнулся с маркетингом. Всегда было интересно некое творческое начало, психология, а маркетинг – это как раз такая штука, которая объединяет психологию и креатив с экономикой. Меня эта штука зажгла, и я понял, что я хочу стать маркетологом. Я отучился на маркетолога, окончил институт, и устроился работать сначала на завод, там, где я проходил преддипломную практику. Директор завода – одноклассник моей мамы, сказал, что он давно думает про службу маркетинга, предложил немного «повариться в этом котле», разобраться, а потом я стану первым  маркетологом. Я занимался продажами газосварочного оборудования. Разбирался в сварочных горелках, манометрах, редукторах, и все ждал того часа, когда я наконец стану маркетологом, очень долго ждал. На меня, как на самого молодого, сваливали всю грязную работу. Я все ждал, ждал и понимал, что директор буксует. В тот момент меня мой друг позвал в другую фирму, очень крупную, в Алтайском крае, компания – один из лидеров  IT-рынка. Позвал на должность заведующего складом (Смеется). В тот момент я себя не видел на должности заведующего складом, но фирма была очень солидная и…

— Ты думал, что ты там точно станешь маркетологом?

— Ты сейчас будешь смеяться, это очень длинная и интересная история, но да.  Я никогда не думал, что я буду заведующим складом, но мне очень польстило, что я там могу зарабатывать после бедного студенчества хорошие деньги для Барнаула, да и компания реально солидная. Я согласился прийти на собеседование, попал к коммерческому директору. Этот коммерческий директор на самом деле был тоже в молодости заведующим складом (Смеется). Он меня спросил, чем я планирую заниматься, я ответил, что я вообще маркетологом хочу быть. Он рассказал, что пытается открыть в компании отдел маркетинга, что ему как раз нужен маркетолог, и вообще, как замечательно, что я  пришел. Но сейчас у них на складе пустует позиция, ее нужно кем-то заткнуть, предложил мне ее закрыть собой сейчас, поработать, разобраться в специфике рынка, а потом стать маркетологом. Я, конечно, согласился. Этот коммерческий директор – Паша, он был очень молодым, ему было около 30 лет. Он меня периодически выдергивал к себе и просил ему помочь с маркетинговой политикой, я ему, кончено, помогал, мы верстали планы, совещались. Было очень здорово понимать, что на тебя смотрят, как на специалиста, и что с твоим мнением считаются, мне самому было очень интересно.

— Сколько тебе было лет?

— На тот момент мне было 22 года. Я только окончил институт, у меня не было никакой практики. Были только горящие глаза, море драйва, и я хотел этим заниматься на тот момент. Прошло около 6 месяцев, я начал Пашу трясти за рукав, когда же наконец будет отдел маркетинга. Он мне объяснял, что он пытается у генерального директора выбить этот отдел, но он все никак не соглашается, но ждать осталось немного, еще чуть-чуть, месяц-два и все получится, пока работай на складе. На тот момент наша компания была партнером одного крупного производителя компьютеров в Москве. Они проводили дни своей компании в регионах – приезжали и устраивали разные мероприятия, для того, чтобы поднять лояльность к компании в регионах, звали крупных клиентов, проводили для них конференции и так далее. Паша договорился с генеральным директором о том, что мы поедем в командировку к нашим партнерам в Кемерово, и посмотрим, как они провели эти мероприятия. Мы рано утром садимся в машину, едем в Кемерово, и получается так, что мы попадаем в страшнейшую аварию, в нас лоб в лоб врезается грузовик. Я прихожу в себя только в больнице. Я был весь переломан, у меня были сломаны ноги, сотрясение мозга, сломана челюсть, в больнице мне сказали, что Паша погиб (он был за рулем), он буквально нас всех спас тем, что успел вывернуть руль и весь удар принять на себя. Осознание аварии очень долго приходило, не было шока, первое время я вообще не понимал, что вокруг происходит. Со временем все начало осознаваться, меня забрали из больницы, которая была на трассе возле места аварии, я лежал в Барнауле около месяца, потом меня выписали домой. В каждую ногу поставили по титановому штифту, чтобы ноги быстрее срастались, я был дома, начинал ходить на костылях. Самое неудобное – у меня была сломана челюсть, я ел только то, что можно было процедить сквозь полностью сомкнутые зубы. Я итак был достаточно стройный, но похудел еще и весил 50 килограмм. И тут я узнаю от моих друзей о том, что наш генеральный директор планирует проводить собрание на тему того, как составить план маркетингового продвижения компании и освоить неиспользованные бюджеты. То есть то, что мы с Пашей обсуждали, и он успел рассказать генеральному директору в двух словах, но глобально ничего не рассказывал.  Генеральный директор не знал, что я в этом деле что-то понимаю.

— Ты тогда уже вышел на работу?

— Нет, я был еще дома, на костылях, весь перевязанный. Как раз в это время проводился этот самый совет, и я понимал, что я знаю все, как нужно проводить, как продвигать, у меня в голове огромный план, а они сейчас там без меня что-то запланируют. Я уговорил своих друзей, что бы они меня на машине привезли на это собрание. Сидит толпа, человек 15-20, все топ-менеджеры компании, я захожу на двух костылях, 50 килограмм веса, весь заросший-бородатый, потому что неудобно бриться на костылях. Все со мной поздоровались. Генеральный директор начал собрание с вопроса, что сотрудники думают о маркетинговой стратегии развития, в ответ тишина, потому что кто-то системный администратор, кто-то главный бухгалтер… Тут я поднимаюсь, и минут на 15 толкаю речь. Директор меня послушал и говорит: «Так понятно, собрание закрываем!». Всех распустил, меня поднял к себе в кабинет, мы с ним пообщались, я ему все рассказал, он в ответ сказал, что я теперь буду маркетологом.

— Ты стал начальником отдела маркетинга?

— Условно да. Я был начальником отдела самого себя, то есть в отделе был только я (Смеется). Я писал статьи, проводил полевые маркетинговые исследования, сам писал анкеты-опросники под них, писал новости и наполнял ими сайт, организовывал все конференции, планировал и разрабатывал рекламные компании в СМИ, придумывал рекламные акции для магазина, согласовывал все ролики на радио и макеты в печать, и делал многое другое. Так я стал маркетологом.

— Долго ты проработал?

— Я проработал один год заведующим складом и три года маркетологом. Ушел по той же песне. Я стал зашиваться, была очень большая нагрузка, я один за всем не успевал.  Просил генерального дать мне еще людей, чтобы был отдел, и я был начальником, распределил бы свои обязанности. Мне обещали, а потом опять начали буксовать. Компания переживала в тот момент некий кризис развития, когда компания из средней перерастает в крупную. В этот момент все начало тухнуть, из компании начали уходить люди, руководство все больше стало ориентироваться на себя, нежели на компанию, и я понял, что мне тоже пора уходить. Ушел. Затем проработал несколько месяцев в небольшой компании, и решил, что это не совсем мое, я привык уже к большим масштабам. В тот момент я еще расстался с девушкой и понял, что меня совсем тут ничего не держит, собрал вещи и уехал в Москву.

— Москва не показалась тебе слишком быстрой? 

— Для меня нормально, для меня Барнаул слишком медленно (Улыбается). Для меня Москва – это люди, которые двигаются с моей скоростью, я иду в этом потоке. Когда я возвращаюсь в Барнаул, там, наоборот, все слишком медленно. Ну, в общем-то, я собрал вещи и уехал в никуда. У меня в Москве не было никого, ни друзей, ни родственников. Было несколько приятелей, у которых я пожил первые две недели, пока искал квартиру.

— То есть договоренность на первое время была?

— Пожить была, но максимум 2-3 недели и все, потом съезжаю. В общем, я успел зацепиться и до сих пор здесь живу.

— Расскажи про своих родителей.

— Так случилось, что мои родители развелись, когда мне было 4 года. На тот момент я был единственным ребенком в семье. Соответственно, я остался жить с мамой, но  у мамы был очень серьезный, сложный период. Начинать все сначала было очень тяжело, у нее пошаливали нервы, проблематично нам жилось, конечно. Потом появился отчим, и позже родилась у меня сестра, сводная. Надо сказать, что в тот момент сестра была единственным человеком, к которому до сих пор испытываю самые теплые чувства среди членов своей семьи.

— Насколько она тебя младше?

— Ровно на 10 лет. Сейчас ей 21. Некоторые волонтеры ее знают. Меня очень часто заставляли с ней сидеть, так у меня появился мой первый волонтерский опыт по ухаживанию за детьми (Смеется). И она ко мне очень привыкла.

— А ты не злился на это? Обычно старшие очень злятся, когда их заставляют нянчиться с младшими

— Какое-то время да. Мне хотелось побегать с ребятами. Иногда ко мне приходили ребята, мы с ними играли в солдатиков, а она ходила и мешала нам постоянно, солдатиков нам раскидывала, а мы закрывали от нее дверь. Под дверью была маленькая щелка, она вставала на четвереньки, смотрела, чем мы занимаемся. Когда мы играли, она от двери не отходила (Смеется). Когда ей было 8 месяцев первое слово, которое она научилась говорить не «мама» или «папа», а «Дима». Потом, когда она подросла, я для нее в семье оставался самым близким человеком. Когда я уехал в Москву, у нее был сложный переходный возраст, она не слушалась родителей, мне звонила мама и говорила: «Слушай, поговори с сестрой». На тот момент, имея уже опыт волонтерства, я понимал, что с детьми не стоит разговаривать с точки зрения авторитета, нельзя говорить, что им нужно делать только потому, что ты так думаешь. Самое главное, им нужно объяснить, почему он так должен сделать. Я ей говорил: «Если ты не будешь учиться, то будет потом вот так вот. Тебе разве это надо?». Я задавал ей вопросы, она на них отвечала сама и понимала, как нужно сделать. Я жил с мамой лет до 12 и виделся с отцом по выходным дням. Для меня это был глоток свежего воздуха. И я принял решение, что я перееду жить к отцу. Первое время все было очень здорово, я чувствовал, что всегда об этом мечтал, но со временем, отцу тоже стало со мной сложно. Он привык меня видеть один день в неделю, играть, развлекаться, а жить с подростком 24 часа в сутки все-таки тяжело. Нужно и воспитывать, и следить, и кормить, и контролировать. Со временем у него тоже начали нервы сдавать, ему было тяжеловато, он начал меня обвинять в каких-то своих неурядицах в жизни, говорил, что это я ему чем-то мешаю. Получилось так, что я оказался немножко не у дел. Отец создал себе семью, у мамы была семья. Мне было сложно войти, как в одну, так и в другую семью.

— Сколько тебе тогда было лет?

— Когда отец снова женился, мне было около 17-18 лет. Четыре года отец пытался выстроить себе жизнь, у него были какие-то сходы и разрывы, и он часто меня обвинял, что из-за меня он не сошелся с женщиной. Потом он завел семью, и мне было сложно стать ее частью. Конечно, в тот момент я начал жить самостоятельной жизнью. Родителям было не до меня. У них была своя жизнь, в которую они были погружены, а вот я пытался понять, кто я, куда я и чего мне хочется? В тот момент был такой очень сложный период в моей жизни, я стал заложником некой ситуации, которую я никак не мог исправить. То есть была такая вот данность, а я в ней ничего не мог уже изменить. Я думал, почему я не мог родиться в нормальной семье, как мои друзья, в чем я тут виноват? От всего этого, от плохой реальности я старался уходить. Но не в наркотики и алкоголь. Я ушел в компьютерные игры. У нас была тусовка из подростков с такой же семейной историей, мы зависали в компьютерных залах днями и ночами. Мир компьютерных игр – это некая реальность, в которой ты можешь начать все сначала, все зависит только от тебя, как ты поступишь, так и получится. Ты можешь устроить мир так, как ты того хотел, а не быть частью какого-то сложившегося мира. И примерно с 12 до 18 лет, я сутками играл в игры, участвовал в турнирах, занимал призовые места. Я жесткий геймер в прошлом. А потом начал понимать, что это тупиковая ветвь развития, что она ни к чему не ведет. Я в детстве очень много читал книжек, в основном приключенческие. А в 18 лет я понял, что я совсем десоциализирован, понял, что совсем перестал читать, я был очень худой, весил 54 килограмма, не мог отжаться от пола даже 10 раз, не общался с нормальными людьми, только со своими геймерами. Я понял, что надо что-то менять. Я начал снова читать книги. Решил, что должен снова заняться спортом. Пошел в секцию тхэквондо. До этого я много чем занимался, но несерьезно все было, а тут я понял, что надо из себя делать человека, которого ты будешь уважать сам в себе. Было вначале очень сложно, все со «слюнями и соплями», даже 20 раз отжиматься, качать пресс, все болело. Кулаки болели после отжиманий, связки от растяжки, но я начал усердно заниматься. Буквально через несколько месяцев я занимался уже 6 раз в неделю. В какие-то из дней у меня были две тренировки за вечер в разных местах. Через год-полтора я уже отжимался больше 100 раз. Так я тренировался пять лет, пока учился в институте, участвовал в соревнованиях. Последние 1,5-2 года даже вел тренировки у детей. Тренер на меня сбрасывал детей, занимался какими-то своими рабочими делами, а я с малышами проводил тренировки. На тот момент мне было 21 год. Мне это доставляло удовольствие, ты такой весь ходишь в кимоно, говоришь что делать, тебя все слушают (Улыбается). Со спортом с тех пор я очень связан. Спорт дает очень важный элемент. После всего пройденного в спорте я понял, чего бы ты ни хотел добиться, ты добьешься. Нет ничего недостижимого. Ставишь перед собой цель, идешь к ней, будет больно, сложно, будет кровь, будут сопли, а потом все будет очень круто. С этим пониманием я живу и по сей день. После окончания института стало трудно совмещать спорт с работой, и мне пришлось его бросить. Когда я переехал в Москву, вновь начал заниматься, сначала дома по выходным, а потом в тренажерке. Даже сейчас если я не занимаюсь спортом хотя бы неделю, я чувствую себя мешком (Смеется). На самом деле с точки зрения психологии это очень важно. Занятие спортом дает структурность, собранность, которой очень не хватает творческим людям.

— Давай вернемся к тому моменту, когда ты переехал в Москву, прожил 2 недели у своих друзей, и что дальше было? Что произошло за эти 2 недели?

— Я примерно понимал, как устроен рынок труда в Москве, но я не совсем понимал, чем я хочу заниматься и сколько я стою, и вообще, куда мне идти. Я походил по собеседованиям и понял, что я не хочу больше быть маркетологом, потому что труд маркетолога не виден в чистой итоговой прибыли, и его ценит только редкий руководитель. Я понял, что я хочу заниматься продажами. Во-первых, ты зависишь сам от себя, как поработал, так и заработал. К примеру, когда ты работаешь в сильной команде – это очень здорово, а когда работаешь в слабой команде, твоя работа зависит от слабых звеньев, которые не хотят работать. А продавец он сам за себя. При этом тут есть очень важный момент – мне очень нравится общаться. Я очень разговорчивый и коммуникабельный человек. А в продажах очень много общения. Мне это работа тоже очень многое дала, как будущему психологу.

— Про психологию… Расскажи, что послужило толчком, почему ты пошел учиться на психолога?

— Психология мне нравилась всегда, даже когда я был маркетологом. Интересно было, как мыслят люди. Маркетинг, по сути, это наслаивание на психологию определенных коммерческих навыков, знаний закона рынка и потребительских предпочтений. Когда я работал маркетологом, я начал подумывать о поступлении на второе высшее на психолога, но все было не до этого. А в Москве я 2-3 года проработал продавцом и параллельно мое мировоззрение и ценности начали потихоньку меняться. Я начал задумываться о более глобальных вопросах.

— Например?

— Например, для чего мы живем? Каков смысл жизни? И я понял, что я живу для того, чтобы попробовать сделать мир хоть немного лучше, насколько это в моих силах. Это все не для того, чтобы, когда я умер, моим именем назвали улицу или памятник поставили. Это для того, что бы я привнес что-то, после чего мир будет другим, не будет таким как раньше. От того, что я заключаю какие-то договора… Деньги с одного счета переводятся на другой счет, ничего не меняется. Мир, каким был, таким и остается. А я провожу 8 часов в день, занимаясь ерундой. В волонтерстве, например, ты что-то делаешь, и мир становится лучше, не в глобальном смысле, а вот в эту секунду что-то изменилось, и кому-то стало в данную минуту лучше от того, что ты есть. Работа психолога – это работа врача, который лечит душу. Душа – это еще более важная штука у нас, нежели тело. Когда больное тело и здоровая душа, все же проще, чем когда больная душа и здоровое тело – это мое мнение. Лучше, конечно, быть везде здоровым. Соединилось все, мнение о своих жизненных приоритетах, желание заняться психологией, опыт в «Клубе волонтеров».

— Ты пошел учиться на психолога после того, как пришел в «Клуб волонтеров»?

— Да. Я пришел в «Клуб волонтеров»  в декабре 2010 года, а осенью 2011 года я поступил в институт. То есть я 8 месяцев плодотворно ездил каждые выходные. За первый год, мне кажется, я пропустил всего 1 или 2 выходных.

— Как же, Маг, ты пришел в Клуб?

— Это, опять же, длинная история. Тут нужно начать издалека. Меня позвала одна моя подруга, она знала, что я иногда занимаюсь организацией праздников.

— Как это началось? Это была подработка?

— Нет, я никогда, ни разу в жизни за это не брал деньги. Вру, мне впихивали их какое-то время на работе за эту деятельность. Я никогда, будучи школьником или студентом не участвовал ни в КВН, ни в «студенческих веснах». Однажды, когда я был заведующим складом, моего друга попросили провести празднование 8 марта для сотрудников компании. Димка очень ответственный, все организовал, расписал, но он был начисто лишен творческих способностей. А в конце праздника должен был быть какой-то праздничный стол, перед которым нужно было что-то сказать. Он все организовал за два дня, а потом неделю ходил и думал, что с этим делать. Пришел ко мне и попросил ему помочь. Я согласился и у меня, неожиданно для самого себя, пошел поток бурной фантазии. Я не успевал записывать. У нас получилось потрясающее представление. Для коллектива это было культурным шоком. Директору очень понравилось, и дальше на каждый корпоратив я писал сценарий, мы собирали актерскую группу из сотрудников, брали в аренду костюмы в местных театрах, играли представления, и это стало частью корпоративной культуры. Директору это настолько понравилось, что он начал давать мне премии, от которых я категорически отказывался, говорил ему, что я делаю это не ради денег, а потому что мне хочется дать людям позитивную волну. Если тебе нравятся люди, и ты хочешь сделать им приятно, ты делаешь от души, если ты получаешь за это деньги, то ты эту радость продаешь, это уже не душевно. Так вот, одна моя знакомая певица узнала, что я этим занимаюсь. И в канун Нового года они организовывали праздник для детей, больных онкологией. Дед Мороз, с которым они договорились о волонтерстве, за 3 дня до праздника слился, сказав, что не сможет. Попросили провести меня. Я сразу сказал, что у меня нет такого опыта, но понимал, что не могу отказаться, ведь где-то дети останутся без Деда Мороза. Согласился, а потом начал думать, что я буду делать, и как себя вести. А что мне делать, если дети откажутся со мной играть? Если со взрослыми я знал, как себя вести, где-то подшутить там, то с детьми вообще не имел представления. Костюм и Снегурочку мне пообещали, нужно было придумать программу. Я посоветовался со своим другом, который этим профессионально занимался, он мне дал кое-какие заготовки. И вот  волнительный момент – я стою за кулисами в шубе, с бородой, со Снегуркой, с мешком подарков. Я выхожу, сидят дети абсолютно разных возрастов, я с ними здороваюсь, они со мной хором: «Здравствуй, Дедушка Мороз!», — я радуюсь, что они меня сразу не прогнали, спрашиваю: «Кто хочет со мной поиграть?». 12 ребятишек поднимают руки, а я понимаю, что у меня программа рассчитана на 5 детей, как выбрать пятерых – непонятно. Меня начало сносить в организационном плане так, как потом сносило в «Клубе волонтеров», когда к тебе выбегают 15 детей, окружают в два слоя и все кричат, что хотят с тобой поиграть, и ими очень сложно управлять. Я сразу ощутил разницу в проведении праздника для детей. Они все очень открытые, все искренние, ты с ними играешь и получаешь кучу эмоций. Провел в итоге праздник и понял, как это круто. Мне все очень понравилось, и я понравился этой организации. Договорились, что в следующем году тоже поработаю у них Дедом Морозом. Прошел год, на протяжении которого я об этом не забывал. Наступил декабрь, мне почему-то не звонят. Я решил позвонить сам и узнать.

— Это был тот роковой 2010 год?

— Да, тот год, когда я попал в эту вашу секту (Смеется). Я позвонил и спросил, что там и как, нужен ли я им? Мне сказали, что они больше с детьми не проводят мероприятий. Я подумал, что есть куча волонтерских организаций, где есть нехватка Дедов Морозов. Я зашел в Яндекс. Мы были одними из первых, зашел на форум, не особо погружаясь в него, увидел телефон Ильи, позвонил сразу Илье. Сказал: «Здравствуйте, у Вас на форуме написано, что если Вы что-то можете предложить «Клубу волонтеров», звоните. Вот Новый год, я могу быть Дедом Морозом. Как у Вас дела с Дедами Морозами?», Илья ответил: «Слушай, плохо. Сейчас тебе перезвонят и пригласят на День открытых дверей. Приходи туда, и там тебе все расскажут». Через полчаса мне перезвонила Алиса, позвала меня на День открытых дверей. Как сейчас помню, позвонил я в понедельник, в среду я пришел на ДОД, а в субботу поехал в свою первую поездку.

— Какой это был домик?

— Это был Дубовск, где я был один раз и больше не появлялся. Так получилось, что меня сразу сильно понесло. Я начал много ездить. Вначале я ездил практически каждые выходные. У меня было два выходных дня, в один я ездил в домик, второй посвящал своим личным делам. А Дубовск попадался всегда так неудобно. Либо я ехал в те домики, где я уже был несколько раз, либо у меня были свои дела. Мне очень понравилось в Дубовске. Еще в ветке записи я спросил: «А вы меня возьмете в поездку?», кто-то ответил: «Мага мы еще возьмем, а вот Волшебник уже не влезет» (Смеется). На Дне открытых дверей всем сказали придумать интересный ник для форума. Я, когда регистрировался, вспомнил все свои геймерские и другие ники, но ни один из них не подошел, нужно было придумать что-нибудь новенькое.

— Почему именно маг и волшебник?

— Ну, я подумал, что «Дед Мороз» – это сезонное (Смеется). Не совсем универсальный ник, но нужно все-таки что-нибудь доброе и сказочное. Решил, что буду магом и волшебником. Так я им и стал. Через неделю была вторая поездка. Причем была одна за выходные, это была Надежда, куда ехали 12 волонтеров, 9 из них шли по брони. Мне очень хотелось поехать. Валера (Feodor) сказал, что у нас дедовщины нет, 9 идут по брони, а остальные, кто успел – записался, кто не успел – нет. Я поставил себе будильник во вторник на 11.55. Захожу на форум, 5 минут нажимаю F5, жду, пока откроется ветка. В итоге захожу, пишу сообщение «Возьмите меня в Надежду», нажимаю «отправить», понимаю, что оно не отправляется. Я судорожно нажимаю «отправить» несколько раз, наконец-то оно отправилось. Я нажимаю F5, появляется куча сообщений. Проходит 2 минуты, и, по-моему, Сашко тогда вел запись, написал, что маг и волшебник влез, а после него никто не успел. Я был третий, кто успел. Так я попал в Надежду. Моя третья поездка была уже в качестве Деда Мороза. Еще на Дне открытых дверей меня забронировала Богдана. Мой первый Новый год был в Зубцове, Массяня была Снегурочкой, второй Новый год в Новомосковске №1, была Богдана Снегурочкой, третий – Новомосковск №2, Снегурочкой была Маша Nandy. Я помню всех своих Снегурочек (Смеется). Это было очень здорово. Прошли новогодние поездки, и я понял, что я не хочу уходить, что я хочу ездить дальше. Меня прямо понесло. Через год я посчитал – я был в 15 домиках.

— Когда ты понял, что остаешься?

— Я понял это после первой поездки. Вот есть синдром новичка, когда ты думаешь, как это произойдет, переживаешь, какие-то твои опасения оправдываются, какие-то нет. Дальше ты понимаешь, что это не геройство, а реальный труд, что этим нужно заниматься, тратить свое личное время, ты это делаешь без плаща супергероя, в котором ты летел в свою первую поездку. Многие вначале пропадают, даже те люди, которые после первой поездки говорили, что останутся. У меня такого не было. Какой я классный, да? (Смеется). Я реально не думал, что я могу от этого уйти. В тот момент очень важную роль сыграл тот фактор, что «Клуб волонтеров» – это просто потрясающее сообщество обалденных, прекрасных, хороших, волшебных людей. Я сразу понял, что я очутился в своем сообществе, которого мне очень не хватало в тот момент. Мне нравятся эти люди, мне нравятся то, чем они занимаются, мне нравится то, чем мы все занимаемся. Мне нравится общаться с детьми, и вопрос, уходить ли из «Клуба волонтеров», никогда передо мной не стоял. Какие бы у меня ни были дела, я всегда их отодвигал, были моменты, когда даже не было денег, я на последние ехал в поездки, зная, что деньги я найду, но поездку я пропустить не могу.

— А первое впечатление от волонтеров? Что это за люди?

— Сразу было ощущение, что это классные ребята.

— Это любовь с первого взгляда?

— Ну да. Мы сразу друг в друга влюбились (Смеется).

— В какие домики ты сейчас ездишь?

— Я езжу в Зубцов. Номер один для меня – это  Эммаусс. Это потрясающий домик. Кольчугино, Надежда, Новомосковск №2 и Полотняно-Заводской. В некоторых меня уже давно не видели. В Надежде очень давно не был, в Кольчугино не всегда получается попасть. Надежда – это был первый домик, куда я приехал второй раз. Меня встречали дети, которые меня уже видели. Это было новое чувство, очень приятное, я с тех пор очень сильно туда рвусь. Первые 6 месяцев в «Клубе волонтеров» я ездил туда регулярно, а потом началась учеба по субботам, и я не смог какое-то время ездить в Надежду. Прошел год практически, прежде чем снова получилось поехать, я немного боялся, что дети меня забыли. Когда приехал, выбежали малыши, узнали меня, обрадовались, начали обнимать. Схватили меня за руки, ходили со мной. Это так потрясающе, когда дети тебя помнят, несмотря на то, что ты не был у них уже год. Им было 6-7 лет, они меня хорошо помнили и рассказали про все мои приезды, во что я с ними тогда играл. Кольчугино очень интересный домик, в него мы начали ездить 1,5 года назад. Когда-то была вообще самая первая поездка в этот домик и Светлана, которая была куратором тогда, попросила провести игры на сплочение с детьми. Мы с Юлией придумали игры, конкурсы, там были сказки-пантомимы. Мы сами писали эти сказки, жутко смеялись. Игры прошли очень позитивно, дети легко пустили нас к себе. Следующая поездка была на выпускной. До нас к ним никто не ездил и для детей это был первый Выпускной бал. Мы хотели провести его очень запоминающимся, спланировали разные зоны, конкурсы. Все вроде есть, а изюминки нет. Думали, что чего-то не хватает. Я предположил, что не хватает Енота. Света спросила, почему именно енота? Я ответил, что они такие клеевые (Смеется). Светлана тут же предложила сделать его из меня. В итоге я был в этот день Енотом. Детям всем очень понравилось, малыши не слезали с моего хвоста. В конце праздника подошли воспитательницы и сказали, что хотят сфотографироваться с Енотом. Они меня вчетвером взяли на руки, и вот такая получилась фотография. Енота помнят уже 1,5 года. Это прозвище там от меня не отходит. Но Эммаусс – это номер один. В Эммаусс я попал в свою 5-6 поездку. На первый взгляд он ничем не выделялся среди других домиков, то есть я присматривался, где мне нравится, а где нет. Первое время мне сложно было как новичку конкурировать за внимание детей, все дети, как правило, ждали каких-то своих волонтеров, с которыми дружили. А потом случилось так, что в Эммаусс поступили новые  малыши, и меня к ним позвали. Мы с Лусей что-то проводили для них. Сидим, играем. У Луси в тот день был День Рождения, а она его терпеть не может и любит проводить его в поездках, чтобы никто про это не знал. Но волонтеры об этом знали. Оля Солнце подговорила малышей. Мы играем, в какой-то момент подходят Оля-Солнце, Миша Пакетов и 4 малыша и начинают петь песню «Пусть бегут неуклюже». Спели они песню, Луська растрогалась, заулыбалась. Ушли волонтеры, а двое малышей остались стоять. Стоят, перешептываются. Одному 7, другому 8. Вдруг они начинают петь «Первоклашка, первоклассник, это праздник для тебя…». Мы понимаем, что нам устраивают уже сольный концерт, малышей никто не тянул, они сами спели. Спросили, что еще знают. Один малыш, Данька, другому, Ваньке, говорит: «Вань, а спой песню на английском языке». И тут Ваня начинает петь: «Абилиайканфааа… абилиакэнтачзэскааа» («I believe I can fly, I believe I can touch the sky…»), так, как он ее услышал, потом начинает петь куплет песни, и мы от умиления уже катаемся с этих артистов (Смеется). Это реально было очень потрясно. Ванька оказался очень хорошим малышом, он в восемь лет понимает шутки взрослых и подыгрывает тебе. Потрясающий абсолютно человек. С тех пор я все время стал ходить к малышам, они все очень открытые. Последний год я приезжаю в домик, заканчивается линейка, и все малыши бегут ко мне, все меня облепляют. Потрясающее ощущение, что тебя ждут, что ты кому-то так нужен.  Получилось так, что не я их выбрал, а они выбрали меня.

— Эммаусс твой домик, получается?

— Эммаусс абсолютно мой домик. В других домах я в основном дружу со средними детьми, со старшими ребятами мы играем в футбол. А Эммаусс – это малыши, которым очень не хватает телесного контакта, они все очень искренние, с ними очень приятно общаться. Они, конечно, безумно атомные, в них много энергии. Когда я целый день провожу с малышами в Эммауссе, выхожу от них, возникает чувство, как будто ты выходишь с рок-концерта, у тебя в ушах что-то пищит, ты не понимаешь, почему. Становится очень много тишины, она неимоверно больна и дискомфортна (Смеется). Сейчас я у них авторитет, мне очень хочется это как-то использовать. В последнюю поездку, я схватил пару малышей, увел их на турники, научил подтягиваться и отжиматься на брусьях. Хочу дать им пример.

— Совсем глобальные планы?

— Не совсем глобальные, конечно. Волонтеры, в том числе занимаются тем, что направляют и подают пример.

— Можешь назвать три самые сильные стороны «Клуба волонтеров»?

— Первая – это наши  кадры, наш человеческий ресурс. «Клуб волонтеров» живет в своем мире. В мире, где очень важно понимать, что ты живешь не просто так, а для того, чтобы сделать очень важное – кому-то помочь, сделать чью-то жизнь лучше. К сожалению, во «внешнем» мире очень часто люди не замечают, не ценят свою жизнь и многие моменты в ней, потому что живут по некоему накатанному сценарию: работа, тусовка, шопинг и т.п. Я стараюсь затащить в «Клуб волонтеров» своих друзей, не столько потому, что без них дети не смогут (у нас всегда найдутся волонтеры, которые смогут поехать к детям), а потому, что «Клуб волонтеров», в первую очередь, нужен им самим, этим людям. Потому что он их изменит. Они смогут что-то переосмыслить,  научится ценить вещи, которые до этого не ценили. Клуб может дать им больше, чем они Клубу.  Первая  сильная сторона, она же вторая и третья (Улыбается). Вторая – организованность. Это наша структура – все четко, все понятно, кто чем занимается, как все происходит, кто что делает. Наш механизм – это просто робот, машина, которая функционирует без сбоев. Если какой-то один механизм выходит из строя, всегда находится кто-то, кто вкручивает болты, шурупы, чтобы наш механизм усовершенствовался и шел дальше. Это нужно и важно. А третья – это некий дух «Клуба волонтеров». Каждый человек в Клубе очень важен. Очень ценен и очень здоровский. И даже все они, классные и организованные, не могли бы нести ту волну, если бы не было этой общей идеи. Их объединил этот самый дух «Клуба волонтеров». Я говорю о том, что когда возвращаются люди после первой поездки, у них спрашивают: «Ну как, ну что?». Они отвечают: «Вау, волонтеры, вы такие классные. Вы делаете такие нужные вещи», — вот этот дух, который мы смогли создать, который разлетается вокруг (даже мурашки пошли). Он преобразовывается с каждым нашим Днем рождения, где мы по-новому обыгрываем свою атмосферу, свою культуру, свою историю. Это разные неофициальные сборы, где волонтеры собираются и потрясающе проводят время. Многие согласятся, что другого подобия «Клуба волонтеров» нет. Везде есть, конечно, что-то свое, но тут нечто особенное.

— А твою жизнь «Клуб волонтеров» изменил?

— Конечно. Друзья, образ жизни, психология, к которой меня подтолкнул Клуб (Улыбается). Я уже не буду другим.

— Ты считаешь, мы правильными вещами занимаемся?

— Конечно. У меня нет ни капельки сомнения в том, что мы делаем то, что меняет мир, иначе меня бы не было в «Клубе волонтеров». Не все вокруг понимают, что наш Клуб – это очень мощное движение, способное менять маленькие жизни. Когда ты думаешь об этом, видишь, как меняются дети, видишь все это, то думаешь «Ба! А это действительно очень многое всем дает!»

Взгляд со стороны

Павел (Public)

"Этот парень - пример для подражания. В свои 31 год, несмотря на юный задор и безостановочный двигатель, богат мудростью и глубоким пониманием жизни. Лично я у него много чему научился. Очень рад, что у меня выдалась возможность быть его другом! Желаю ему укрепления духа на его пути и достижения всех целей на поле психологии и не только!"

Антон (Кузьма)

"Просто маг. Просто волшебник. Настоящий человек позитив. Встретившись с ним, ты понимаешь, что меняет тебя в лучшую сторону. Дарит тебе прекрасное настроение и улыбку на лице. А ещё отлично готовит пиццу, ну просто пальчики оближешь."

Мария (ELDORADO)

"Он супер позитивный, мега энергичный и чертовски талантливый. Без преувеличения! А ещё любимчик всех детей."

Маша (ChistoeNebo)

"Он — зажигалочка, кладезь идей, тонна позитива! Он тонкий психолог, очень хорошо чувствует людей. Мне кажется, в нём умер великий режиссёр, судя по тому, как он делает постановки для "Клуба волонтеров". У него тонны творческой энергии и огромная любовь к людям. Он супер позитивный, мега энергичный и чертовски талантливый."

Интервью подготовил(-а):

Ля_